О людях, которые прошли немецкий плен, говорят редко, потому что далеко не каждый готов поделиться столь тяжелыми воспоминаниями. Но Ефросинья Федотовна Гаврилова решила рассказать, что она пережила в юности и какой стала в итоге ее жизнь.
Первые картины войны
Войну я встретила в двенадцать лет в Псковской области. Мы с мамой остались одни: отец, брат и сестра ушли на фронт в самом начале войны. Мы находились в деревне до того момента, пока нас не взяли в плен.
Это был жаркий июльский день. Внезапно начались обстрелы. Приезжает несколько немецких машин. Враги забирают все, что им попадется под руку. Я держу маму за руку, а она смотрит в сторону дома дедушки, пытаясь понять, не убили ли его. Нас всех согнали, посадили в грузовые машины и увезли. Внутри стояла гробовая тишина, казалось, что даже маленькие дети понимают, что они вряд ли когда-нибудь вернутся обратно.
Латвия
Нас привезли на ферму в Латвии. Немцы выстроили нас в ряд и осматривали каждого. Стариков и детей, которые не могли работать, сразу увели в отдельную казарму. Среди этих людей был дедушка. Потом мы услышали, как им на русском объясняли, что их увезут в один из немецких концлагерей. Дедушка попрощался с нами, перекрестился и уехал. Больше мы его не видели.
Около двух месяцев я работала на этой ферме. Сбежать было невозможно. В мои обязанности входило ухаживать за животными и стирать одежду, которую принесут немцы. Мы жили почти так же, как и скот, нас отличало лишь наличие одежды и умение говорить. Но я завидовала животным, потому что они не чувствуют душевную боль и страх завтрашнего дня.
Так длилось до того момента, пока всех людей не начали развозить с этого места. Было мучительное ожидание, так как все точно знали, что их увезут, но каждый день увозили только одну группу людей, к тому же совершенно в разные города. Спустя пять дней, в последней группе, увозят и меня с мамой. Нас направили в Германию.
Работа на немецкий завод
Мы оказались снова на похожем хозяйстве при немецком заводе, где просто нужны были новые рабочие. Да, снова жили как скот, но хоть не в концлагерь привезли, я уже была благодарна за это Богу. Именно в такие моменты начинаешь верить в него сильнее обычного.
Один день был копией другого, и так мы жили четыре года. Готовили, стирали, ухаживали за животными. Но также мы выполняли еще и роль уборщиц, мыли полы на заводе после рабочего дня. В первый год нашего нахождения в Германии к нам были грубы: в нас кидались остатками еды, били, забирали у матерей детей и издевались над малышами, если они громко кричали. Но следующие три года были спокойнее. Иногда мне оставляли еду со стола, всем высказывали меньше претензий, но все равно жить и работать на врага было ужасно, зная, что свои гибнут на войне.
Возвращение домой
После капитуляции Германии все пленные возвращались в Россию. По дороге у меня завязался разговор с молодым человеком, которого звали Сережа. Он был одним из тех военных, которые штурмовали Берлин. Весь путь он подшучивал над моей картавостью, а я в ответ тоже старалась что-нибудь придумать, но выходило не всегда складно. Я вернулась в свою деревню, а он уехал в Витебск, и думала, что мы больше не встретимся. Но, к моему удивлению, он нашел меня. И в 49-ом году Сергей Гаврилов стал моим мужем.
Беседу вела Мкртчян София
Comments