5 декабря в зале Тверского районного суда прошло рассмотрение дела Никиты Чирцова, одного из фигурантов «Московского дела».
В коридоре около зала номер 440 Тверского районного суда ждут люди. Среди них мелькает девушка с нашивкой на рюкзаке с крупной надписью: «Отпустите фигурантов московского дела». В 11.05 судебный пристав открывает двери зала для пришедших.
Никита Чирцов сидит в застекленной камере – «аквариуме», потупив взгляд и ссутулившись. Он провел несколько месяцев в СИЗО за то, что толкнул в грудь полицейского на митинге 27 июля. Из-за «применения неопасного для жизни насилия к представителю власти» (ч.1 ст. 318 УК), Никите грозит 3,5 года в колонии общего режима. Людмила Алексеевна, мать Данилы Беглеца, одного из фигурантов «Московского дела», садится в первом ряду, смотрит в сторону Никиты и кивает ему. На суде также присутствуют бабушка и отец обвиняемого.
Заседание начинается с ходатайства адвоката Никиты Александра Боркова. В субботу накануне заседания Чирцова перевели из одного СИЗО в другое, не предупредив адвоката, поэтому он просит разрешения поговорить с Никитой наедине. Судья дает 5 минут, и всех посетителей выводят из зала. В течение короткого перерыва Людмила Беглец тихо разговаривает с Надеждой Ложкиной, бабушкой Никиты Чирцова. У обеих женщин красные воспаленные глаза. «Я ни разу в зале не плакала. После суда – да, при нем – никогда...», – делится мать Данилы Беглеца.
Адвокат вызывает бабушку Никиты для дачи характеристики внука. Она рассказывает о его детстве: о том, как он переболел астмой, как родители разошлись, когда ему было 6, как прилежно он учился в школе. «Знаете, кто-то рождается и сразу будто попадает под крыло ангела. Никита не из таких». Несколько раз она замолкает, чтобы успокоиться и вытереть слезы.
Затем начинается допрос подсудимого. Никита в подробностях рассказывает о том, что было в тот день, 27 июля. «Я случайно оказался рядом с митингом. В один момент увидел, как задерживали молодого парня, который ничего не делал. Он просил о помощи. На эмоциях направился в ту сторону и наткнулся на полицейских. Я остановился и не знал, что делать. Полицейский прикрикнул “Стой!” и начал поднимать руку. Я его оттолкнул, испугался и убежал. Я не хотел причинять боль полицейскому. Просто оказался не в том месте, хотел побыть героем, защитить человека».
На предыдущем заседании пострадавший Юрий Михаленок заявил, что не держит зла на Чирцова. Однако 5 декабря он отвергает денежную компенсацию и настаивает на том, что поддержит любое решение суда.
«Наказание должно соотноситься с преступлением. Никита уже понес свое – 4 месяца он находится в изоляции от общества. Этот срок достаточен, чтобы сделать выводы. Видишь полицейского – лучше перейди на другую сторону, не смотри на него, тем более не трогай. А вдруг получишь 318-ю статью», – с этими словами адвоката Никиты Чирцова в зале слышатся смешки.
Судья предоставляет обвиняемому право сказать последнее слово: «Я не хотел насилия. Сожалею о том, что эта ситуация сложилась именно так. Меня в тот день захлестнули эмоции. Прошу прощения за свои действия». Уже завтра, 6 декабря, ему предстоит узнать свой приговор – год колонии общего режима.
После заседания люди стоят группами в коридоре. Мать Данилы Беглеца вплотную подходит к Юрию Михаленок, слышится ее надрывный голос: «Прощай – и бог простит! Нельзя же так. Мы все равно тебя любим...» Юрий отводит взгляд. Когда Людмилу Алексеевну просят отойти, женщина восклицает: «Что, и меня посадят теперь?»
Ксения Железова