Василий Корягин – ученый в области мелиорации с 45-летним научным стажем – поделился впечатлениями о научном кризисе после распада СССР и рассказал о развитии математических моделей и трудностях, с которыми он столкнулся в период научной деятельности.
– Период развала СССР – сложный период для науки, финансирование сократилось в разы. Как вы к нему адаптировались?
– У нас научная семья, и мы понимали, что кратковременные трудности в принципе могут быть. Тем не менее, небольшое финансирование оставалось, была возможность перейти на полставки в другой институт, что я и сделал. Государство помогало социально, выплачивало субсидии малоимущим семьям через Собес или ЖЭК и таким образом полностью оплачивало нам жилье.
– В то время вы перешли к математическим моделям, почему так получилось?
– До появления компьютеров в массовом использовании, были специальные вычислительные центры, в которые было почти не попасть. Например, давали время ночью, когда транспорт уже просто не ходил. Когда компьютеры стали доступны, они дали техническую возможность расширить с помощью математических моделей сферу применения расчетов по сельскому хозяйству и мелиорации. Мне это показалось перспективным, потому что тогда модели хорошо ориентировали работников и сейчас также продолжают это делать.
– В 2004-м году с проектом по математическим моделям вы выступали на международном конгрессе по ирригации и дренажу. Расскажите, как вы там оказались?
– Конгресс проходил в России. У нас были наработки, которые интересно было представить на мировом уровне. Параллельно я был научным секретарем организационной группы мероприятия. Мы издали сборник по этому конгрессу, в который вошли статьи всех выступающих.
– Некоторые из ваших исследований не хотели публиковать из-за того, что вы не вписали чужую «нужную» фамилию. Это так?
– Это околонаучные истории, они всегда тебя сопровождают. Мы были в соавторстве с коллегами, у нас все проходило и на конгресс, и на институтских конференциях. Пару раз присылали работы в отраслевые журналы, но мы не вставляли имя ни начальника, ни директора, и там, естественно, были трудности. Нам отказывали.
– Как проходил отказ?
– Просто дают негативный комментарий. А если вписываешь начальника, то это упрощает получение положительной рецензии. Наш заместитель директора водила дружбу со многими редакциями, и все прекрасно знали, чьи статьи надо печатать и какие фамилии следует пропустить. Она никогда не приходила с предложением, что готова поспособствовать в продвижении работы, потому что это плагиат, который является серьезной провинностью в науке. Это было негласное правило, намеки мы не понимали, и статьи просто не печатались.
Иногда не приходили рецензии. Мы просто получали ответ, что решением коллегии журнала предложение было отклонено без объяснения причины. А там, где эти причины расписывались, на наш взгляд они были малозначимыми. Но в этом и развитие науки: в споре рождается истина.
– Вы об этом жалеете?
– Нет, не жалею. Исследования все равно получили распространение через сборники научно-исследовательских статей института. Тем более, с появлением интернета поисковик легко выдаст текст из сборника.
– В научной деятельности вы провели 45 лет, была ли у вас какая-то идея, которую вы хотели воплотить, но ввиду обстоятельств сделать этого не получилось?
– Наверное, нет. Все прошло достаточно удачно. Общество ставило задачи, которые мы старались решать, исходя из возможностей. Определенный вклад в прогресс внесен, а это самое главное.