Модель, автор телеграм-канала «Fabb Model's life» и букер (менеджер модельного агентства, занимающийся организационными вопросами и продвижением моделей – прим. автора) агентства GENOM Саша Сергеева рассказала об индустрии, своей работе и жизни с ревматоидным артритом.
– Как и когда ты поняла, что хочешь работать моделью?
– Я поняла, что хочу работать моделью достаточно поздно, около 4 лет назад. Мне было 23, я была в Лондоне и влюбилась в этот город, тогда я поняла, что хочу всё поменять. Мне очень не нравилось жить в Москве, мне не нравилось восприятие жизни. От моей семьи исходило давление, я должна была быстро получить два высших образования, выйти замуж, родить детей, а моделинг был бегством. Когда мне было 18–19, меня хотели привлечь к работе моделью, но в то время я была не готова к этому морально: жить на чемоданах очень тяжело. Мне казалось, что это не классная работа.
– Что самое сложное в твоей работе?
– Самое сложное в этой работе это то, что ты далеко от семьи и от своих близких друзей. Возможно, это звучит классно, что на прошлой неделе ты была в Париже, а на следующей будешь в Нью-Йорке, но при этом ты вынуждена жить на чемоданах. Или, например, в месяц ты меняешь 4 страны или приезжаешь на работу по контракту на два месяца, и везде тебе нужно знакомиться с людьми, пытаться заводить с ними какие-то отношения. А, с другой стороны, хотя на работе тебя всегда окружают и трогают люди, настоящего человеческого тепла не хватает, хочется просто обнять маму или подругу.
– Как ты узнала о своём диагнозе?
– О ревматоидном артрите я узнала, когда была в Лондоне в июне 2017. В один день у меня просто отказали ноги, и я не могла идти. Потом я поехала в Москву на лечение, и врач сказал, что через 3 месяца я стану инвалидом, а через какое-то время я начала курс химиотерапии.
– Как РА повлиял на твою работу и жизнь?
– Теперь я знаю, что эта болезнь всё время со мной, каждое утро она есть. В самом начале было очень сложно признать, что у меня есть этот диагноз, и что я не смогу жить той жизнью, которой я жила раньше. Я не могу бегать, я должна думать о своём здоровье. Я довольно долго не могла принять это в себе.
Как ни странно, на работе я выглядела лучше и получала больше контрактов. Но однажды у меня была работа в Милане, и там я поняла, что у меня приступ: распухли ноги, я не могла влезть в обувь. Тогда я подумала, что если так продлится, то надо будет заканчивать с модельной карьерой, потому что организм мне орал: «Прошу, успокойся, не надо!» На самом деле я не знаю, что мне было нужно, почему я сейчас в ремиссии – не понятно.
– Как тебе кажется, стала ли индустрия сейчас по-настоящему инклюзивной?
– Сама индустрия становится более инклюзивной и это классно. Если раньше это были просто edgy-модели (модели с нестандартной внешностью – прим. автора), то сейчас обсуждаются именно проблемы связанные со здоровьем и то, что нужно нормально и адекватно относиться ко всем, независимо от того, как кто выглядит. Мы, к примеру, подписали контракт с Полиной, девочкой с аутизмом. И только сейчас её начинают букировать (букирование – это подтверждение заказчиком его согласия на то, чтобы модель работала в его проекте – прим. автора), только сейчас у неё начинаются какие-то работы – это очень классно . Но эта инклюзивность не гарантирует того, что ты будешь много зарабатывать, потому что заинтересованных клиентов ещё мало. Девочки с более коммерческими типажами пока работают больше. Но всё равно ты по-другому начинаешь смотреть на бренд: вот они сделали вот это, осветили вот эту проблему, и за этим наблюдать очень приятно. То есть нельзя сейчас быть просто коммерчески красивым, обычно красивым.
– Какое твоё главное жизненное убеждение?
– Наверно потому, что я сейчас живу в Москве, мой главный жизненный принцип немножко изменился: надо и хочется, чтобы все были добрее. Я стараюсь всегда делать людей счастливыми – это меня заряжает, я такой человек.
コメント