«Последняя надежда для десятков тысяч пациентов»: что нужно знать о донорстве костного мозга

Каждый год около 7 тысяч больных раком нуждаются в пересадке костного мозга. Российский регистр потенциальных доноров слишком мал, чтобы найти совместимые стволовые клетки для каждого – доживают до трансплантации меньше трети пациентов. Региональный фонд «Нижегородский онкологический научный центр» проводит регулярные мероприятия для пополнения регистра. Один из организаторов акций по сдачи крови на типирование Николай Коровин рассказал о ключевых аспектах донорства костного мозга в России.   

– Какие из стереотипов о донорстве костного мозга вводят в заблуждение?

– Основные стереотипы связаны с неудачным названием. Люди путают костный мозг (КМ) со спинным и думают, что изъятие - ужасные мучения, после которых можно остаться инвалидом. Эти ложные предубеждения формируются из-за неграмотности населения.

– Есть реальные риски для здоровья донора и реципиента?

– Риски для донора минимальны, если человек соответствует медицинским требованиям. Но всё-таки они существует, как и у любой медицинской манипуляции. Это касается и общего наркоза при заборе КМ. 

Положение реципиента изначально «хуже некуда»: к трансплантации прибегают, когда другие методы лечения неэффективны. В период после пересадки донорский КМ может отторгаться организмом больного. К сожалению, трансплантация – не панацея, но последняя надежда для десятков тысяч пациентов. Еще один риск связан с тем, что донор имеет право отказаться от добровольчества на любом этапе. В случае совместимости больного и донора, за неделю до трансплантации КМ пациента убивается высокодозной химией. В этом случае отказ донора перед операцией равносилен убийству. 

– Донор и реципиент могут познакомиться только спустя 2 года после трансплантации. С чем это связано?

– Анонимность донорства КМ практикуется во всем мире, чтобы исключить потенциальные злоупотребления. С одной стороны, родственники реципиента могут захотеть отомстить донору, если пересаженные клетки не приживутся и приведут к летальному исходу – о таких случаях мне неизвестно. С другой стороны, донор может потребовать денежное вознаграждение в случае удачной пересадки. Но донорство безвозмездно и добровольно – об этом предупреждают сразу. Поэтому и встреча происходит только через 2 года. Однако анонимные переписки через регистр часто случаются и иногда публикуются – это очень трогательно.

– Чем объяснить, что в Европе и США объемы национальных регистров и количество трансплантаций превышают российские показатели?

– Речь идёт о разнице в сотни раз. Создание регистров началось там намного раньше и, в отличии от России, с некоммерческих организаций (НКО), которые ведут активную просветительскую деятельность и привлекают потенциальных доноров. Чтобы российский регистр достиг западных масштабов нужно допустить НКО до этой работы, устранить пробелы в законах и финансировать типирование.

– Получают ли акции поддержку от Министерства здоровья?

– Мы сотрудничаем с ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр гематологии» – в их регистр поступает кровь, которую мы собираем. Также врачи регистра консультируют нас по медицинским вопросам. Финансовой поддержки от государства нет. 

– Человек хочет стать донором. С чего начать?

– С изучения сайтов таких благотворительных фондов как АдВита и Русфонд. Требуется ясное понимание того, что такое донорство КМ, кому и зачем оно нужно, почему без массового участия людей невозможно спасать больных раком крови, какие есть ограничения. Нужно представить, что ждёт в случае совпадения – повторное типирование, обследование в клинике и донация. Необходимо быть готовым принимать решения и тратить время. Когда ответы получены, можно прийти на акцию и вступить в регистр, заполнив анкету и сдав кровь на типирование. Затем – ждать, что однажды вам позвонят и скажут: «Здравствуйте, Вас беспокоит Регистр. Вы – совпали…».