Кристина Каданцева – анестезиолог и научный сотрудник в Федеральном научно-клиническом центре реаниматологии и реабилитологии. Она проводит исследования и испытания, была как практикующим врачом, так и пациентом. Кристина рассказывает о своей карьере и том, с чем сталкиваются начинающие доктора.
– Всегда ли вам хотелось стать врачом?
– Не хотела вообще связывать жизнь с медициной – плакала, когда родители сказали о поступлении в медицинский институт. У меня были амбиции, артистизм, думала стану актрисой. Но семья настояла, в нашей стране это нереально. Со слезами на глазах и несбывшейся мечтой пошла в мед. А когда его закончила, мама сказала, что могу идти в театральный. Но медицина вещь такая – если ты её полюбил, то ничего другого пробовать уже не захочешь. Вообще, это творческая специальность. Мы имеем рекомендации и национальные руководства, невозможно быть хорошим врачом, если ты не даёшь своей голове думать, уму действовать. Нельзя лечить болезнь – нужно лечить пациента.
– В университете было тяжело?
– С поступлением в медицинский моя социальная жизнь закончилась. Я превратилась в книжного червяка. Не отношусь к людям с фотографической памятью, приходилось очень много учиться. У меня есть чувство внутреннего стыда, если я что-то делаю хуже, чем другие, нужно всегда быть первой. И даже когда другим ребятам всё давалось легче, я своей усидчивостью стремилась всё сделать как надо – лучше, чем надо.
– Почему вы выбрали именно эту профессию?
– В медицине три основных направления: терапия, хирургия и анестезиология. Выбрала анестезиологию, потому что эта профессия идеально мне подходит – я быстрая, не могу сидеть на месте, у меня очень подвижный ум и не могу анализировать всё долго. Нужно сразу принимать решение. Хочу видеть результат своей работы, нужны подвижность и возможность моментально принимать решения. Хирургия довольно статична, это длительные операции. Боялась поступить в ординатуру по хирургии, чтобы понять, что нет дара. Это должен быть талант, и высока вероятность скоро понять, что твои руки не справляются. Ты просто бездарный врач.
– Были ли случаи за время работы, которые серьёзно повлияли на ваше восприятие профессии?
– Да. Помню, когда меня первый раз посадили за аппарат кровообращения, который выполняет функцию сердца во время операции, казалось, что анестезиолог за аппаратом ничего особенного не делает. Разумеется, там всё совсем не просто. Прочитала книжки, села за оборудование и в первый же раз загнала воздух в аппарат. Чуть не убила человека. На какие-то пять секунд перекрыла всё. Я почувствовала, что сейчас могу загнать несколько литров воздуха в сосуды человека. И это ужасное чувство – на тебя смотрят все в операционной, как в кино, когда главный герой налажал. Но суть не в осуждении. В этот момент приходит осознание. Человек может пострадать не из-за серьёзной врачебной ошибки, а из-за банальной самоуверенности. Конечно, на меня повлияли не только отдельные случаи, но и люди, с которыми я сталкивалась за время своей карьеры. Будь то цинизм со стороны докторов или же их искренняя самоотдача делу.
– С какими врачами вы сталкивались, будучи пациентом?
– В основном встречала потрясающих врачей. Ещё будучи студенткой, попала в стационар с серьёзной болезнью, нужно было оперировать. Врач приехал экстренно с дачи, в субботу. Пыталась поблагодарить его деньгами, коньяком и конфетами. От денег отказался, потому что это его работа, алкоголь не пил, потому что занимался спортом, а конфеты он взял. Были и другие примеры, которые видела уже «внутри» специальности. Это ординаторы – у них первое время личность пациента стёрта, для них они объекты, на которых нужно набить руку.