В музее непривычно пусто. Слышны только шаги моего сопровождающего. Мне удалось пробраться в архив музея «Гараж» и посмотреть, что происходит здесь в период карантина. В ноябре выставочное пространство «Гаража», где располагалась 2-я Триеннале российского современного искусства, закрылось на неопределенный срок. Куратор архива, Александра Обухова, провела для меня небольшую экскурсию по закулисью галереи.
Архив музея – не просто помещение с экспонатами. Сейчас здесь находится то, что художники еще не показали или не смогли реализовать на выставках. Пока мы идем по коридору, мой взгляд падает на дверь, где светится синий неон. Это инсталляция Кирилла Басалаева «Видно», которая представляет собой мастерскую светодизайнера. Александра комментирует, что эта студия – иммерсивный театр: здесь можно трогать, включать и выключать все светильники.
Мы оставляем комнату и идем дальше. Александра говорит, что кроме основной программы для гостей устраивались «сюрпризы»: дополнительные мастер-классы, лекции, семинары по современному искусству. Если последние перевели в онлайн-формат, то мастер-классы пришлось закрыть. Однако мне удалось побывать в студии ручной печати Пиранези LAB на уроке шелкографии.
Андрей Бисти, мой сегодняшний учитель, показывает мне весь процесс шелкографии от начала до конца. Сначала мы выбираем рисунок – это занимает больше всего времени, потому что я не могу остановиться на одном трафарете. Затем мы вставляем выбранный в верхнюю часть станка, а вниз кладем специальную тонкую шероховатую бумагу. Закрываем верхнюю часть, наливаем особую краску, прижимаем, и получается очень насыщенный рисунок.
Я спрашиваю у художника, из скольких рисунков должна состоять готовая экспозиция после всех мастер-классов. Андрей отвечает: «В день должно было проходить 5-6 сеансов – вы представляете, сколько это работ? Через неделю получилось бы около 40 плакатов, и это только моих!» Я пополнила коллекцию трафаретом с изображением гладиатора. Оставив работу мастеру, иду изучать студию дальше.
В мастерской помимо станков и стендов с работами я замечаю… холодильник. Согласитесь, необычный девайс для студии печати? А знаете ли вы, зачем художникам вино и лайм? Илья Переведенцев разрешает заглянуть внутрь и рассказывает, почему нельзя научиться ручной печати дома.
– Любой театр начинается с вешалки, любая студия печати начинается с холодильника. Гуммиарабик – для литографии. Красное вино. Его мы используем для тонирования печати. Эмульсия для шелкографии, два вида. Для офорта всегда лежит несколько лимонов или лаймов. Их сок окисляет металл, выглядит очень красиво.
Напоследок Александра показывает архив тех работ, которые по некоторым причинам были запрещены к показу. Меня проводят в небольшой зал. Работ оказывается много, но меня зацепили две. Первое, на что падает мой взгляд – огромный забор, прислоненный к стене, на котором мелом нарисованы гениталии. Куратор подтверждает мои догадки – работу не допустили из-за возрастной цензуры. На стене напротив я вижу серию фотографий с акции Pussy Riot в поддержку ЛГБТ-сообщества. На фото изображены участники группы, которые устанавливают флаги ЛГБТ на здания ФСБ, администрации президента и Верховного суда. Работа была подвержена цензуре из-за ее «провокационности».
Когда мы идем к выходу, чувство эйфории от всего увиденного захватывает меня. Я как будто подсмотрела в дверной замок, за которым пряталось волшебство современного искусства. Надеюсь, что с окончанием пандемии мы все сможем увидеть удивительные работы на офлайн-выставках в музеях.
Kommentare