Бумажный проезд 2/2 стр. 6. Неприметное здание в гуще стройки. Это "Ночлежка". Сюда приходят бездомные за помощью. 11 утра с небольшим. Захожу. Передо мной просторное помещение с табло электронной очереди. Сейчас на нем нет номеров: в зале никого. На столике в углу — угощения и вода. Через пару секунд меня встречает социальный работник — Дмитрий Левочский. Проводит экскурсию по центру.
«В этом кабинете сидит наш руководитель — Дарья».
«Очень приятно!»
«А это...»
«Бомж! — говорит свободно сидящий на стуле мужчина и грызёт яблоко, — Я за помощью пришёл…у меня эмоциональное выгорание, — улыбается».
Это был главный инженер “Ночлежки”.
Одна из стен зала ожидания полностью завешена логотипами компаний. Тут и "Газпромнефть", и "ВкусВилл, и "Four Seasons". Спрашиваю у Дмитрия, как они связаны с "Ночлежкой".
Это наши партнеры, они жертвуют нам деньги или помогают каким-либо другим способом. Например, всё, что вы видите вокруг себя сейчас: окна, пол, материалы — всё это "Леруа Мерлен".
Поднимаемся наверх. На стене — чёрно-белые фотографии бездомных, приходивших к "Ночному автобусу" — проекту "Ночлежки". Ночью к площади трёх вокзалов подъезжает автобус с провизией для жителей улицы.
Входим в библиотеку: светлое пространство, пуфики, низкие подоконники.
«Здесь предполагается разместить несколько столов с компьютером, чтобы люди могли искать работу, сидеть в интернете, сейчас здесь проходит группа психологической "самопомощи" жильцов хостела, который мы арендуем для людей на сопровождении».
Стоим в одной из комнат будущего приюта, который никак не могут запустить из-за бумажной волокиты. «Надеемся, что к 11 января сможем получить последнюю бумажку от правительства». Спрашиваю у Дмитрия, насколько люди задерживаются под опекой "Ночлежки".
«Бывает, что два-три года. Вот у меня клиент на сопровождении с апреля. Он зависим к сожалению, наркоман. У него никогда не было документов, при этом сидел в тюрьме много раз и сейчас хочет что-то со своей жизнью сделать, потому что он уже человек немолодой, у него есть дети и ужасная зависимость, с которой непонятно, что делать. Мы сейчас определяем его личность».
Переходим в офис сотрудников. За столом сидит белокурая девочка лет семи.
«Привет, Миш! Это Михаил, наш завхоз...с дочкой».
Спускаемся вниз — первая клиентка. Бабушка со стеклянными глазами в рваной одежде роется в сумках с вещами.
Задумываюсь, с любыми ли проблемами принимают людей на сопровождение. Спрашиваю у Дмитрия.
«Когда к нам приходит человек, мы спрашиваем, какие у него планы на будущее. Просто так прийти и сказать: "Я хочу типа помыться", — не работает. Точно также не работает: "Дайте мне одежду и я пойду". Разовой помощи мы не оказываем. У нас есть "Ночной автобус", где это происходит, но если он пришёл сюда...к нам вот сегодня пришли два человека и спросили, можно ли здесь поспать. Пришлось объяснить, что нет. Наша основная цель — это не просто помыть, постирать, накормить человека, а вывести его с улицы. Самое главное — это выбраться с улицы».
Удивляюсь такому подходу. Встречаю ещё одного сотрудника. Это Николай Рубановский, пиар-менеджер. Спрашиваю уже у него, с чем связана такая политика "Ночлежки".
«Часто упрекают многие благотворительные организации: "Ну что вы меняете? — спрашивают, — Люди ходят к вам, кормятся и продолжают жить на улице". Это абсолютно верно. Если делать только это, ничем не поможешь, будешь просто поддерживать жизнедеятельность как на аппарате искусственного дыхания».
Спускаясь по лестнице, я увидела ту же бабушку в рваной одежде и подумала о том, что во многом не человек властен над своей жизнью, а случай: грабёж, обман, избиение — никто не застрахован от ударов судьбы.
Коментарі