После президентских выборов в августе 2020 года Беларусь захватила волна массовых протестов, которые продолжаются уже пятый месяц. Лада Борисова — девушка, которая выходила на уличные акции каждый день — рассказала про поступление заграницу, смену специальности и синдром самозванца.
Про протесты
Помимо цепи солидарности, этим летом я участвовала в одиночных пикетах: стояла возле облисполкома и СИЗО с плакатом «Беларусь будет свободной». Лично я ничего агрессивного на протестах не делала по сравнению с тем, что происходило в столице. Хотя один раз мы с друзьями ездили в Минск и ждали друга у СИЗО. Его должны были выпустить, но этого не происходило, и мы провели там трое суток с пледами и спальниками. А в моём в городе всё было достаточно мирно: Гомель даже прозвали самым трусливым городом, хотя я с этим не согласна. Во время маршей на уличных столбах были расклеены аптечки с перекисью и бинтами. Все стояли друг за друга, несмотря на то, что на улицы выходили представители разных поколений и субкультур. Я всегда знала, что беларусы — очень добрый народ, но тогда я убедилась в этом своими глазами.
На следующий день после выборов, десятого числа, было страшнее всего. Мы бежали огромной толпой от ОМОНа, которые вышли из машины и кинулись на людей с дубинками. В один момент я упала и проехалась лицом по асфальту. Все руки и ноги были в ссадинах, телефон и очки улетели в другую сторону. Меня поднял ОМОНовец, дал руку. Я ужасно испугалась, но руку протянула. Спрашиваю: «Заберёте меня?» Он ответил: «нет, иди домой», помог найти очки и телефон, потому что я бы даже не вспомнила о них, находясь в шоковом состоянии. Мои друзья говорят, что он очень круто поступил, что не бил и не забрал меня. Но я верю в какую-то человечность, что ли, и просто не представляю, кем нужно быть, чтобы ударить девчонку, лежащую на асфальте и утащить её в автозак.
Про синдром самозванца и близких
У многих возникали вопросы, зачем я хожу на протесты, если живу и учусь в России. Одно время у меня даже был какой-то синдром самозванца, мол «ты же уже уехала, вот и сиди там». Но потом я понимала, что в сложившейся ситуации важна любая помощь в борьбе. Я люблю Беларусь, но всегда понимала, что не могу здесь жить. В августе я осознала, что это мой долг -— сделать для страны хоть что-то. У нас такая маленькая страна, которая имеет грандиозный потенциал и может стать прогрессивной, но вместо этого она находится в упадочном состоянии.
В семье мою позицию разделяют. Разумеется, родители очень волновались, но в отличие от других ребят, ходить на протесты мне не запрещали. Мама говорила, что мы делаем благое дело, а крёстная желала удачи. Первые дни, когда мы друзьями выходили на улицы, мама звонила мне каждый час. Спустя неделю людей перестали задерживать, и это превратилось в мирные акции: родители даже сами поучаствовали в Марше Независимости.
Конечно, это было тяжело, особенно в первое время. Ты очень долго спишь, потому что изматывашься и физически, и эмоционально. С самого утра читаешь новости, ешь и снова идешь на протесты, там проводишь шесть-восемь часов, вечером дома мониторишь ситуацию ещё два часа, снова спишь, и так по кругу. Не могу сказать, что я выгорела, но спустя неделю стали появляться мысли: «А что это изменит? А какой в этом смысл?» В это же время понимаешь, что страна только в начале пути, сдаваться нельзя и надо выходить.
Про поступление в Россию
Я хотела поступить в ВШЭ с восьмого класса и всегда осознавала, что на бюджет попасть будет сложно. Дополнительная трудность заключалась в том, что мне предстояло сдать и ЕГЭ, и ЦТ (экзамен в Беларуси), а это два абсолютно разных формата. Поэтому до 11 класса я продолжала сомневаться и рассматривала польские и литовские вузы. Потом подумала: «Что я теряю?» и решилась. Всё приходилось делать самостоятельно: контролировать, что меня зарегистрировали на экзамены, постоянно ездить в Россию.
Учить литературу за год я не рискнула и сдала обществознание. Поступила на факультет иностранных языков в Вышку. Я поняла, что ошиблась с выбором, когда ощутила нехватку гуманитарных предметов и постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. На фоне этого у меня началась депрессия (диагностированная). На втором курсе учиться я перестала и начала снова готовиться к поступлению — уже на журналистику. Вообще, с каждым годом всё больше белорусов поступает в Россию. Это вполне объяснимо: журналистику, например, у нас даже негде толком не преподают. Есть главный белорусский вуз, БГУ, но там мало и информации, и практики — на журналиста не выучишься. В этом плане я считаю, что поступила правильно.
Comments