Культуролог-востоковед, преподаватель кафедры иудаики Института стран Азии и Африки МГУ Михаил Вогман рассказывает, кто такие евреи, почему они всё ещё существуют и что общего между ними и трансгендерами.
— Кого можно назвать евреем?
— В том и дело, что критерии еврейства целиком зависят от инструмента. Меняем инструмент — меняются и критерии. Есть еврейские националисты, они считают, что евреи — это нация. Например, сионисты построили государство Израиль. Тогда еврейство определяется по "Закону о возвращении". А он, в свою очередь, основывается на критериях, по которым нацисты уничтожали евреев. То есть, евреи — это те, кого убили бы в нацистской Германии.
— А какие это именно критерии?
— Любые 25% еврейской крови. А в синагоге работает другой закон: евреем является только сын матери-еврейки, независимо от того, что он об этом думает. А в глазах ксенофобного обывателя потенциальным “евреем” является почти любой в чём-либо отличный человек — если у него нос другой, или фамилия странная, или выговор, или денег больше. Например, в Ставрополье 10 лет назад все мужики были уверены, что Путин — еврей, на полном серьёзе. Так что какие инструменты возьмём — такой результат и получим.
— Понятия иудей и еврей во многих языках неразличимы. Значит ли это, что религия - важный критерий еврейства?
— Да, скорее даже наоборот, в русском слова "иудей" и "еврей" искусственно различили! Действительно, в европейской цивилизации есть два разных способа самоидентификации — в национальности рождаешься, а религию принимаешь. Но во многих сообществах человек до сих пор получает религию вместе с фамилией, землёй, профессией. На Востоке, например, эта связь крепче: самые религиозные еврейские общины сегодня — из мусульманского мира.
— Как получилось так, что евреи сумели сохранить свой этнос несмотря на потерю общей государственности?
— А правда ли, что они сумели? Если этнос — это единство территории, языка, обычаев и исторической судьбы, то общего у евреев мира не так много. Единственное, что объединяет евреев из определения этноса – общая историческая судьба. А общего из этой истории прежде всего то, что евреи – меньшинство. Некоторым меньшинствам удаётся сохранять свою идентичность довольно долго именно потому, что они чувствуют давление снаружи.
— В лекции на Радио Arzamas "Библейский период: откуда взялись евреи?" вы отметили, что библейский миф об исходе из Египта – один из центральных, сформировавших идентичность евреев, так как отражает их тягу к независимости. Какие еще мифы и события можно назвать центральными в формировании еврейской идентичности?
— Судя по нашему разговору, сами евреи – важнейший еврейский миф. Уже в Пятикнижии (пять первых книг Ветхого Завета — прим. ред.) складывается образ такого избранного меньшинства — сообщества особого призвания, "святого народа", который всегда должен оставаться не таким, как остальные. А если про события — в современном мире важным формирующим идентичность моментом безусловно является Холокост. Эта катастрофа восточно-европейского еврейства показала, что евреем невозможно перестать быть. Когда нацисты уничтожали евреев, ты мог считать себя кем угодно, венгерским футболистом, считающим себя венгром, ведь 25 % крови – это немного. Но ты не можешь перестать быть евреем, и эта "несмываемость" сближает еврейский вопрос с гендерной теорией. На русском языке в этом году вышел перевод сборника под редакцией проф. Даниэля Боярина. Он так и называется, "Квир-теория и еврейский вопрос", полистайте. Как есть проблемы с тем, чтобы перестать быть женщиной, схожим образом есть проблемы с тем, чтобы перестать быть евреем.
Comentários