В наше время одна из самых обсуждаемых тем, как у обывателей, так и у исследователей космоса, - перспектива пилотируемого полета на Марс. О том, стоит ли его ждать, при каких условиях он может состояться, о других тонкостях марсианской миссии, а также об Илоне Маске мы поговорили с Героем России, одним из самых опытных космонавтов нашей страны Федором Юрчихиным.
– В октябре Директор NASA Джим Брайденстайн заявил, что первый пилотируемый полет на Марс может состояться в 2033 году. Это реально?
На самом деле, если мы захотим, мы можем хоть сейчас полететь на Марс. А если не захотим – не полететь. И можно бесконечно говорить о сроках, о том, как мы полетим. Но есть вопросы, о которых стоит задуматься в первую очередь. Это вопросы, без решения которых мы не можем отправлять пилотируемый корабль на Марс.
– Что это за вопросы?
Самый главный вопрос: есть ли криптожизнь, то есть скрытая жизнь, на Марсе или ее нет? Многие ученые склоняются к тому, что в каком-то примитивном виде (бактерии, микроорганизмы) жизнь на Марсе есть. В таком случае возникает второй вопрос: если такая жизнь есть, то имеет ли право человечество привести это «нечто» не Землю? И если экипаж вернется и завезет на нашу планету чужую жизнь, то мы не можем предсказать, как эта жизнь повлияет на биологическую жизнь Земли. И в таком случае есть отрицательные риски.
– Возможность столкнуться с криптожизнью – это понятно. По каким еще причинам лететь на Марс сейчас опасно?
У нас нет отработанных технологий посадки на Марс. С конца 60-х годов прошлого века и до сегодняшнего самый крупный объект, который человечеству удалось посадить на Марс, - это марсоход «Кьюриосити». Он весит меньше тонны. А пилотируемый корабль будет весить десятки тысяч тонн. У нас недостаточно сведений по геологии Марса. Допустим, мы выберем в качестве посадочной площадки какой-то участок, который со спутниковых снимков нам будет казаться ровным и твердым. А на деле окажется, что под внешним слоем поверхности есть каверны, пустоты. Другая опасность – ветра. А они на Марсе достаточно сильные. Если начнется буря – в условиях разреженной атмосферы камни будут летать как пули. Другая проблема – радиация. На Земле нас защищает магнитное поле. На Марсе его нет.
– Проблем много. Как их решать?
Сейчас исследование Марса возможно только в одном направлении. И это направление безвозвратное, то есть билет в один конец. Нужно отправлять туда робототехнику с Искусственным Интеллектом. ИИ необходим, потому что связь-то очень долгая. И роботы должны быть не андроидами, а, условно говоря, бульдозерами. Роботы-бульдозеры, которые одновременно будут и лабораториями. Они поездят, поисследуют, посверлят. Кроме того, на орбиту Марса нужно отправить много спутников. Они обеспечат навигацию. Они предоставят метеорологические сведения. Техника подготовит почву для человека.
– Если есть столько задач по исследованию Марса, зачем человечество параллельно занимается исследованием Луны? Есть проект окололунной станции Gateway. Может быть лучше сосредоточить все внимание на Марсе?
Перед полетом на Марс человек должен отработать технологии посадки на крупный небесный объект, технологии житья там. Луна в этом смысле – лучший полигон. А станция Gateway – это вообще жизнь в условиях радиации, отсутствия магнитных полей и целого букета того, что называется космосом.
– А стоит ли вообще человеку высаживаться на Марс?
Там нужен будет человек. Какую бы технику мы не создавали, нет ничего, что сравниться с человеческим глазом, ощущениями, разумом. Но перед тем, как высадиться на Марс самостоятельно, человек должен исследовать все дистанционно. Чтобы понимать конкретные цели марсианской миссии. Это не может быть полет человека ради самого человека. С целью воткнуть флаг и сказать, что миссия выполнена, в ближайшие сто лет новых полетов не будет. Этого я не хочу.
– Что насчет гравитации? Будет ли вред от длительного пребывания в состоянии невесомости?
Еще в 90-х годах Поляков совершил самый длительный полет в космос. 437 с небольшим суток. Так вот, он долетел до Марса и вернулся обратно. И до сих пор жив. Хотя тогда даже объемы космической станции были меньше. А это немаловажно. Ведь есть разница: жить в хрущевке или в нормальной квартире.
– Одним словом, полеты на Марс – это долгосрочная перспектива. Но Илон Маск так много о них говорит. Получается, он пытается просто заработать славу?
Если бы он пытался заработать только славу, то не было бы Falcon 9 (сверхтяжелый ракетоноситель), не было бы Теслы, не было бы возвращаемых ступеней с вертикальной посадкой и многократным использованием. Такой человек, как Маск, мог появиться только в США. Предположим, на этапе разработки произошла авария. Что нужно делать? Ждать пока куча комиссий разберется, пока они отработают. Маск же обладает большей свободой работы при ошибках. Произошла авария – в Space X быстро разбираются и продолжают работать. Не закрывают программу. И это не означает, что у него хуже с безопасностью. Маск креативный, харизматичный, он умеет привлекать инвестиции и внимание. Он пытается реализовать то, о чем раньше говорили лишь в теории. Проще говоря, то, что он делает, - это создание новой философии космических достижений.