Репетитор по подготовке к ЕГЭ, учитель русского языка и литературы Владислава Борзенкова рассказывает о распаде СССР, переезде из Казахстана в Россию и работе учителем в меняющихся условиях.
«Шаталось всё нынешнее СНГ»
Я родилась в Казахстане, окончила Актюбинский педагогический институт (АПИ) с красным дипломом. В 1988-ом вышла замуж, к 1990-ому году родила двоих детей. Тогда эта спешка казалась стечением обстоятельств, но сейчас я понимаю: было какое-то предчувствие. Как будто мы знали, что в 1991-ом СССР развалится, и распадаться он будет с кровью. У нас вся семья русская, и мы в один миг оказались в стране с другими ценностями, верой, титульной нацией. Казахстан не стал очагом крупных конфликтов, но тогда никто об этом, конечно, не знал и не чувствовал себя в безопасности. Шаталось всё нынешнее СНГ. Я как-то спускалась за газетами в почтовом ящике и увидела сверху «Комсомольскую правду». На передовице — крупный план человека, с которого сняли кожу. Это была статья о первой войне в Нагорном Карабахе. Я упала в обморок, а когда пришла в себя, то почувствовала настоящий страх. Поняла, что не хочу увидеть на месте несчастного своих детей. Казахи к русским относились хорошо, после распада не было стычек или убийств, но они говорили откровенно: «Мы хотим, чтобы вы отсюда уехали».
«Это время надо было просто пережить»
У мамы были родственники в Ростове-на-Дону, и мы поехали туда. На работу устроиться было нетрудно. Из-за дефицита учителей красный диплом ценился, как сейчас стажировки в Оксфорде. Я сама выбирала, в какую школу хочу устроиться преподавателем. Другой вопрос, что меня это не устраивало: до переезда я читала лекции на рабфаке АПИ, и у меня, 22-летней выпускницы, были студенты лет сорока, в основном мужчины. Называли на Вы, относились уважительно, хотя некоторые предлагали сходить в кино. После этого инфантильность школьников сильно раздражала, приходилось привыкать. Хорошо хоть, мне давали классы постарше, «танцевать» перед младшими я до сих пор не могу. Устроилась сначала в 109-ую школу, потом — в 118-ую, «Школу мудрости». Быстро стала классным руководителем и завучем по воспитательной работе, освоилась. Это время надо было просто пережить — и нестабильность, и неуверенность. Все тогда действовали по инерции.
«Будто у судьбы закончилась фантазия»
В «Школе мудрости» не заладились отношения с директрисой. Мы обе активные, предприимчивые, и потому отталкивались, как одинаковые полюса магнитов. Она смягчилась, пожалуй, только раз: когда я выиграла президентский грант, а это один миллион в школьный бюджет. Напряжение всё нарастало, и в 2013-ом я впервые подумала об увольнении. К тому времени я уже работала репетитором, готовила школьников к ЕГЭ. В этой должности есть ощущение чуда и учительского триумфа. Мои слова не распыляются между 30-ю разными людьми, а концентрируются на одном и приносят результат — в виде баллов за экзамен.
Вскоре стало понятно, что уйти из школы выгоднее, чем остаться. Даже простых учителей нагружают внеучебной работой, за которую никто не собирается доплачивать. Последней каплей стал очередной конфликт с директрисой. Под конец она бросила знакомую фразу: «Я мечтаю, чтобы вы здесь больше не работали». Будто у судьбы закончилась фантазия. Сейчас я нисколько не жалею, что ушла: работаю в образовательной организации «Репетитор Дона», готовлю высокобалльников. В этом году результаты не впечатляющие, но унывать я не собираюсь. Слёзы остались вместе с родителями в Казахстане. Моя цель на следующий год - выпустить наконец стобалльника. Возможно, даже нескольких.
Беседу вёл Кирилл Хвостенко
Comments