Звонок в дверь. «Ну ты идёшь или нет? Это же ТАКОЙ человек!» – подруга с порога ставит меня перед выбором. Google в ту же секунду подтверждает её слова – художник, писатель, теоретик современного искусства, частый гость Сноба. Решено, иду! Только одеться нужно, как настоящий журналист – строго, но вызывать доверие.
«Pioner Talks с Павлом Пеппертштейном» – через полчаса мы находим нужную надпись на двери ресторана Blanc в тёмном Хохловском переулке. Из зимнего вечера попадаем в светлый зал с большими окнами: много мягких кожаных диванов, на маленьких столиках горят свечи. До восьми ещё полчаса, но уютные места перед сценой уже заняты – люди медленно тянут вино и тихо говорят о своём. Еще можно успеть прочитать кусочек «Эксгибициониста» – Vogue эксклюзивно опубликовал первую главу новой околоавтобиографической книги Пепперштейна. О ней и пойдет речь.
Зал заполняется людьми, и между креслами к сцене проходит амбассадор слова «необычность». Рыжие взъерошенные волосы, черные ботинки, штаны и такая же растянутая черная кофта, скрывающая ярко-синюю вышиванку. Так вот как выглядит человек, который рисовал Travel book о Праге для Louis Vuitton. «Паша Пеппертштейн – наш давний интерес» – так начинает ведущий встречи и куратор публичной программы Кинотеатра Пионер Сергей Сдобнов. «Павел никогда не говорил неинтересно, он сам двойник себя – он и писатель, и художник – важно, чтобы его воспринимали именно так» – комментирует Сергей. Далее идут вопросы по сюжету, которые перетекают в рассказ о жизни. Павел говорит о том, что любит иностранцев за милый акцент, когда они говорят по-русски, и пытается повторить их речь. Вижу, что в зале переглядываются – так делает не только Павел Пепперштейн, это любят все. «Иностранцы сыграли большую роль в твоей жизни?» – спрашивает Сергей, а я вспоминаю статью о Лондонской выставке Павла в галерее Pace в 2014 году – яркие, сочные картины вдоль белой стены. Герои работ – геометрические фигуры и фантастические герои. В зале тихо – Пепперштейн рассказывает о студенческой жизни в шикарном дворце швейцарского посла: «Вечером мы сидели за одним столом с президентами и пили самое дорогое выдержанное вино, а утром, выходя из дворца, не имели денег даже на бутерброд с чаем». Вдруг историю прерывает звонок, Павел какое-то время роется в карманах жутко широких штанов и достаёт кнопочный Nokia: «У меня какое-то внутреннее отторжение новых технологий, не терплю их, и завидовать в этом не стоит» – признается писатель после встречи – «а за трендами слежу потому, что очень общительный».
Павел с восхищением говорит о родителях: «Они светились молодостью, счастьем и жизнью – мне хотелось раствориться в них». Творчество его отца, Виктора Пивоварова – основоположника московского концептуализма, отразилось и в работах сына. Я замечаю человека, сосредоточенно читающего толстую и очень яркую книгу – нагибаюсь, чтобы прочитать название – «Эксгибиционист». Глава, которую я успела прочитать в Vogue, такая маленькая. Сколько тогда в этой огромной книге ещё забавных, но мистических историй? «Первый раз сегодня слышали о Пепперштейне – говорит пара студентов – но мы точно купим книгу! Хотим узнать, кто он!». После из зала задают самый важный вопрос: «Почему Эксгибиционист?». Павел отвечает медленно и с хитринкой в голосе, что эксгибиционист – человек, который делает выставки или exhibitions, если на английском. Люди медленно расходятся, а в зале еще остается чудный запах. В толпе, дружно натягивающей пуховики, успеваю спросить Павла, что за аромат: «Это я покупаю в аптеке аромомасла и смешиваю их у себя на коже» – по секрету шепчет мне Пепперштейн.
Comments